«Избегаю в стихах клинической интимности»

Если бы Веру Полозкову попросили написать текст для диктанта, она написала бы сказку

— Есть ли слово или выражение, которыми вы могли бы определить сегодняшнюю российскую действительность, состояние общества?

— Кризис, паника, разочарование, боль, поиск, смыслы, возможности, открытия, прорывы.

— А что бы вы назвали антисловом? Есть слова, которые вы ненавидите?

— Есть словесные уродцы, вызывающие физиологическое отторжение: «вкусняшки», «симпотный» , «мимимишный», «чипсоны», «чмафы», «сникерсни» — искусственно вживленные в язык жутковатые рекламные производные от слов, токсичные даже на слух.

— У вас есть любимые рифмы? И, наоборот, нелюбимые.

— Я стараюсь не повторяться в рифмах, это значительно усложняет процесс. Нелюбимые — глагольные, а те, за которые не стыдно, что-нибудь вроде «признак/призвук /призрак», «выгнивая/огневая», «наземь/князем», «яблоко/наглухо» — никто их, как правило, не замечает даже, но это всегда самая интересная и подробная работа.

— У писателей мы часто спрашиваем, есть ли у них их собственные писательские штампы. Захар Прилепин сказал, что поймал себя на частом использовании слова «прямо».  У вас есть штампы, на которых вы себя ловите и от которых потом пытаетесь избавиться?

— Я говорю «история» по любому поводу: в значениях «фактура», «штука», «сюжет», «суть», а еще у меня все льется, закипает, пенится, бьется и мерцает. подробнее